СОРОК ДЕВЯТЬ ДНЕЙ

	Суров же ты, климат охотский,-
	Уже третий день ураган.
	Встает у руля сам Крючковский,
	На отдых - Федотов Иван.

		Стихия реветь продолжала -
		И Тихий шумел океан.
		Зиганшин стоял у штурвала
		И глаз ни на миг не смыкал.

	Суровей, ужасней лишенья,
	Ни лодки не видно, ни зги,-
	И принято было решенье -
	И начали есть сапоги.

		Последнюю съели картошку,
		Взглянули друг другу в глаза...
		Когда ел Поплавский гармошку,
		Крутая скатилась слеза.

	Доедена банка консервов
	И суп из картошки одной,-
	Все меньше здоровья и нервов,
	Все больше желанье домой.

		Сердца продолжали работу,
		Но реже становится стук,
		Спокойный, но слабый Федотов
		Глотал предпоследний каблук.

	Лежали все четверо в лежку,
	Ни лодки, ни крошки вокруг,
	Зиганшин скрутил козью ножку
	Слабевшими пальцами рук.

		На службе он воин заправский,
		И штурман заправский он тут.
		Зиганшин, Крючковский, Поплавский -
		Под палубой песни поют.

	Зиганшин крепился, держался,
	Бодрил, сам был бледный как тень,
	И то, что сказать собирался,
	Сказал лишь на следующий день.

		"Друзья!.." Через час: "Дорогие!.."
		"Ребята!- Еще через час.-
		Ведь нас не сломила стихия,
		Так голод ли сломит ли нас!

	Забудем про пищу - чего там!-
	А вспомним про наш взвод солдат..."
	"Узнать бы,- стал бредить Федотов,-
	Что у нас в части едят?"

		И вдруг: не мираж ли, не миф ли -
		Какое-то судно идет!
		К биноклю все сразу приникли,
		А с судна летел вертолет.

	...Окончены все переплеты -
	Вновь служат,- что, взял, океан?!-
	Крючковский, Поплавский, Федотов,
	А с ними Зиганшин Асхан!



	1960

	пособие для начинающих и законченных халтурщиков

			СОРОК ДЕВЯТЬ

		поэма-песня в сорока девяти днях
		(сокращенное издание)
	
	Все началось случайно. Люди оказались один на один
	с бушующим океаном...

	I.

	Волна на волну находила,
	И вал за валом набегал.
	Зиганшин стоял у кормила
	И глаз ни на миг не смыкал.

	II.

	Стихия реветь продолжала
	И Тихий шумел океан.
	Асхана сменил у штурвала
	Спокойный Федотов Иван.

	III.

	Суров же ты, климат охотский,-
	Уже третий день ураган.
	Встает у руля сам Крючковский,
	На отдых уходит Иван.

	IV.

	Но вот ослабели пассаты
	И стала спокойней волна,
	Вздохнули глубоко солдаты,
	А с ними вздохнул старшина.

	V.

	Горючее кончилось раньше,
	Так мало - что есть и что пить,-
	И юный, но мудрый Зиганшин
	Запасы решил разделить.

	Дальше следует много дней умеренного, затем скудного
	и, наконец, совсем скудного питания. Но люди бодры,
	добры и друг на друга не обижаются...

	XVIII.

	Доедена банка консервов
	И суп из картошки одной.
	Все меньше здоровья и нервов,
	Все больше желанье домой.

	XIX.

	Страшнее, ужасней лишенья,
	Ни лодки не видно, ни зги.
	И принято было решенье -
	И начали есть сапоги.

	XX.

	Последнюю съели картошку,
	Взглянули друг другу в глаза...
	Когда ел Поплавский гармошку,
	Крутая скатилась слеза.

	...Голод становится невыносимым. Культмассовая работа
	не ведется по причине отсутствия муз. инструментов.
	Люди ослабли, но смотрят прямо и друг друга не едят.

	XXXVII.

		Сердца продолжали работу,
		Но реже становится стук.
		Спокойный и слабый Федотов
		Глотал предпоследний каблук.

	XXXVIII.

	Вот снова муссон разыгрался,
	Вот снова ревет океан.
	К штурвалу едва подобрался
	Все тот же Зиганшин Асхан.

	XXXIX.

	На службе он воин заправский
	И штурман заправский он тут.
	Зиганшин, Крючковский, Поплавский 
	Под палубой песни поют.

	XL.

	Лежали все четверо в лежку,
	Ни лодки, ни крошки вокруг,
	Зиганшин скрутил козью ножку
	Слабевшими пальцами рук.

	Есть нечего, пить нечего, курить нечего,
	но люди снова бодры. У них второе дыхание,
	потом третье, потом четвертое... Мысли о еде
	приходят все чаще, мысли не о еде - все реже.
	Но все время - мысль о доме, о родном подразделении,
	о хлебе.

	XLVI.

	Зиганшин крепился, держался,
	Бодрил, сам был бледный как тень,
	И то, что сказать собирался,
	Сказал лишь на следующий день.

	XLVII.

	"Друзья!..- Через час:- Дорогие!..
	Ребята!- еще через час.-
	Ведь нас не сломила стихия,
	Так голод ли сломит ли нас?

	XLVIII.

	Забудем про пищу - чего там!-
	А вспомним про суперфосфат..."
	"Узнать бы,- стал бредить Федотов,-
	А что у нас в части едят?"

	XLIX.

	И вдруг: не мираж ли, не миф ли -
	Какое-то судно идет.
	К биноклю все сразу приникли,
	А с судна летел вертолет...

	Далее все известно из газет: люди здоровы, едят, пьют,
	отдыхают и фотографируются вместе.

	Заключение

	Окончены все переплеты,
	Вновь служат,- что, взял, океан?-
	Крючковский, Поплавский, Федотов,
	А с ними Зиганшин Асхан!

	Все отступления в прозе можно рифмовать по принципам:
	1) океан - Асхан - Иван;
	   картошку - гармошку - крошку - ножку;
	2) чаще употреблять фамилии героев;
	3) герои должны петь и помнить о доме;
	4) Зиганшин - старший, его употреблять чаще.

	Таким же образом могут быть написаны поэмы о покорителях
	Арктики, об экспедиции в Антарктиде, о жилищном
	строительстве и о борьбе против колониализма. Надо только
	знать фамилии и иногда читать газеты.

	1960, после 8 марта

В 1960 г. советских военнослужащих Зиганшина, Крючковского, Поплавского, Федотова унесло штормом в открытый океан на неуправляемой барже без запасов воды и продовольствия. После 49-дневной эпопеи береговая охрана США спасла отважную четверку.

[an error occurred while processing this directive]